ЛЮБОВЬ 

Письмо

  Мне удается, прожить все те минуты еще раз, прожить все те минуты еще раз, вспоминая о них. До встречи с Вами я не знала, что в последующее время живость будет приходить ко мне волнами во время коротких встреч с вами, а в остальное время, в ваше отсутствие, я буду погружена в другой темный и вязкий поток, откуда буду с трудом высовывать голову, чтобы взглянуть на вас, а вы будите светить и мигать маяком. Твое тело, сдержанное в движениях, должно было стать (и тогда уже было, и было всегда, только я этого не знала) самым небанальным из всех явлений с которым все разговоры и новости были как вчерашний день. И я мечтала прикоснуться к нему, провести рукой по самым сокровенным местам.

 Но я стала замечать, что нас разделяет иерархическая лестница: ты .............. а я всего лишь студентка. Постепенно мне стало казаться, что и слова, которые вы говорили, являются ступеньками на этой лестнице, поэтому не может быть плавного течения вашей речи, а все-то подъем, то спуск, причем я это быстро начала связывать с собственной персоной: подъем вашего рассказа означал появления надежды для меня, причем  надежда эта могла возрастать с каждым словом, так что на верхней ступеньки кружилась голова и чуть ли не кричать от страха хотелось; наоборот, спуск страха не вызывал, это был спуск- с каждым словом все глубже- в темную глубину безнадежности, в которой мне, через некоторое время к ней привыкшей, стало уютно, как уютно мне было жить без солнечного света, но все таки каждый шаг вверх, как удар по клавише, отзывался музыкой в моей душе, со временем ставшей чуткой к вашим передвижениям в пространстве и разговорах.

Мне казалось, что все у нас может получиться, но вы решили быть моим врагом, каковых у меня уже порядком поднабралось и каковыми я наслаждаюсь едва ли не больше чем друзьями.

Но на всю мою оставшуюся жизнь, вы раз и навсегда отучили меня от торопливости, отучили до такой степени, что время и вовсе остановилось для меня (не знаю хотелось ли вам этого)

Все что я вспоминаю теперь, полно неторопливым ритмом ваших движений, все казалось бы и вовсе покоящимся, если бы я не замечала его плавного колебания, потому что все не твердый предмет, а колышущие волны с рябой поверхностью, и только Вы для рыбака в лодке и для тонущего – громадный маяк, будто бы Александрийский.

Вы сами просили меня не скрывать от Вас мои мысли, говорить все, что я думаю, чувствую, а потом я «тороплю» события. Мне правда было сложно молчать о своих чувствах, с тех пор как я узнала Вас, я перестала строить планы. Каждый день мог оказаться последним и я жила каждый день как последний. Утром я не строила планы даже на вечер, не говоря уже о следующей неделе. А если бы меня спросили о планах на будущую жизнь. Что я могла им ответить? Что все мое будущее зависит от Вашего взгляда, который мне удается перехватить в 6 часов вечера (если удается), когда Вы идете из института, или может быть не удается и тогда все планы бессмысленны, и жизнь бессмысленна. Никто не смог бы этого понять. Как хорошо быть кем то кроме того, кто ты есть от рождения. Я хотела жить одна, завести семью, получить высшее образование, найти хорошую, престижную работу, хотела прожить много жизней вместо той одной, высаженным клеймом у меня на лбу, но, когда я встретила Вас клеймо это загорелось особым светом, и одна жизнь оказалась достойной, и даже её я бы отдала, что бы не забыть вас, и быть рядом с вами. И все, что было вокруг, то напоминает о вас, то отвлекает от Вас и в зависимости от этого то желанно, то невыносимо.

Наверное, сейчас ты уже как всегда ждешь автобуса, и на остановке так же много народу и ты приходишь домой, где тихо и тебя ждет попугай, и ты также неприветлив, как теперь всегда, и пьешь, а может смотришь новости по телевизору, а я еду в электричке и пишу Вам о вас….даже не надеясь, что вы читаете все это, отправляю это письмо в неизвестность, хотя в тайне надеясь, что Вы их читаете и быть может даже не выкидываете….

Каждый день, когда я еду в метро, я руководствуюсь мотивам, мне самой не ясными, иду в тот первый вагон, в котором мы с вами вместе ездили, то ли в тайне надеясь застать в нем вас (но так и не застала), то ли что бы вспоминать те дни (но ведь не забывала же), нет с какой то надеждой я еду в нем, как будто бы если вагон тот же, то и время настанет тоже (но то время так и не наступает).

Впрочем лишившись возможности повторить то время, я во все другие могу видеть тебя в университете- и этого мне должно хватить, но хватило только на постоянные мысли о тебе….

Вы говорили мне, что не бросите… зачем? Или бес какой отдал распоряжение (ведь не один же вы все решаете)? Все, что не было связано с вами, еще не поблекло полностью, но уже начало как то сереть, я еще не замечала перемены, не успевала удивиться, да и не было правильного названия этому постепенному изменению цвета ваших глаз, и позже этому серо-стальному оттенку было дано имя по единственному произнесенному тобой в ответ на мои слова и взгляд полной любви к тебе- невозможность.

 Я считала, что жизнь полна случайностей, но не смотря на это я крепко держу её в руках.

Я восхищаюсь вами, вы несомненно лучше, чем все предыдущие, вашу значимость нельзя не почувствовать, хотя я еще плохо вас знаю. Я видела, что вы не случайны, что вы сложны а отличии от других со всеми своими особенностями составляете некий мир, и потому обладать вами было бы подобным обладанию миром. Мне казалось, что все в моей власти, все в моих силах. Но как жестоко я ошиблась….

 Сразу после того, как вы исчезли из виду, я поняла всю необычайность происшедшего, - но что именно необычного было в том,  что произошло, я не смогла бы сказать.

Пока я была рядом с вами, казалось, что все повториться еще бесконечное число раз, но по мере того как вы начали удаляться от меня, все происшедшее начало удаляться с еще большей скоростью, чем скорость автомобиля. Потому-то вспоминая тот наш разговор, я все допытываюсь у времени: да было ли что? И если бы не было надежды на возвращение, долгой сильной отчаянной надежды, то все бы кануло в пустоту, как если бы не мы, а тени наших теней беседовали в тот вечер друг с другом.

А если бы я смерилась, если бы поверила, что потерянного не воротишь, то, может быть, невозвратимое, изгнанное из действительности перешло бы в высшие сферы, где не нуждаются в повторениях; там мы бы так и были в метро; и так как там нет времени, то ни начала, ни конца нашему свиданию не было бы, и все была бы одна сплошная встреча.